Неточные совпадения
Смутно поняв, что начал он слишком задорным тоном и что слова, давно облюбованные им, туго вспоминаются, недостаточно легко идут с языка, Самгин на минуту замолчал, осматривая всех. Спивак, стоя у окна, растекалась по тусклым
стеклам голубым пятном. Брат стоял у стола, держа пред глазами лист газеты, и
через нее мутно
смотрел на Кутузова, который, усмехаясь, говорил ему что-то.
Открыв глаза, он увидал лицо свое в дыме папиросы отраженным на
стекле зеркала; выражение лица было досадно неумное, унылое и не соответствовало серьезности момента: стоит человек, приподняв плечи, как бы пытаясь спрятать голову, и
через очки, прищурясь, опасливо
смотрит на себя, точно на незнакомого.
Я, если хороша погода, иду на ют и любуюсь окрестностями,
смотрю в трубу на холмы, разглядываю деревни, хижины, движущиеся фигуры людей, вглядываюсь внутрь хижин,
через широкие двери и окна, без рам и
стекол, рассматриваю проезжающие лодки с группами японцев; потом сажусь за работу и работаю до обеда.
— Ну, теперь, мол, верно, что ты не вор, — а кто он такой — опять позабыл, но только уже не помню, как про то и спросить, а занят тем, что чувствую, что уже он совсем в меня сквозь затылок точно внутрь влез и
через мои глаза на свет
смотрит, а мои глаза ему только словно как
стекла.
Навстречу Анне Павловне шел и сам Александр Федорыч, белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил. Он весело поздоровался с матерью, но, увидев вдруг чемодан и узлы, смутился, молча отошел к окну и стал чертить пальцем по
стеклу.
Через минуту он уже опять говорил с матерью и беспечно, даже с радостью
смотрел на дорожные сборы.
Профессор в очках
смотрел на него и сквозь очки, и
через очки, и без очков, потому что успел в это время снять их, тщательно протереть
стекла и снова надеть.
Квартира Лябьевых в сравнении с логовищем Феодосия Гаврилыча представляла верх изящества и вкуса, и все в ней как-то весело
смотрело: натертый воском паркет блестел; в окна
через чистые
стекла ярко светило солнце и играло на листьях тропических растений, которыми уставлена была гостиная; на подзеркальниках простеночных зеркал виднелись серебряные канделябры со множеством восковых свечей; на мраморной тумбе перед средним окном стояли дорогие бронзовые часы; на столах, покрытых пестрыми синелевыми салфетками, красовались фарфоровые с прекрасной живописью лампы; мебель была обита в гостиной шелковой материей, а в наугольной — дорогим английским ситцем; даже лакеи, проходившие по комнатам, имели какой-то довольный и нарядный вид: они очень много выручали от карт, которые по нескольку раз в неделю устраивались у Лябьева.
А если долго
смотреть через одно какое-нибудь
стекло, то менялось настроение.
Но от
стекол, то красных, то желтых, то синих, голубых и зеленых, все это странно менялось и, если
смотреть так: быстро переходя
через все
стекла, — походило на очень странную музыку.
Наступило молчание. Кузьма Терентьев то топтался на одном месте, то неведомо для чего подходил к окну и
смотрел в закопченое и грязное
стекло,
через которое ничего не было видно, то прохаживался по горнице. Петр Ананьев несколько раз ворочался на лавке, стараясь улечься поудобнее. Его, видимо, клонило ко сну.